Бой и гибель сторожевика «Туман»

О подвиге экипажа советского сторожевого корабля «Туман» можно узнать из немалого количества газетных статей, журнальных публикаций и книг. Большую часть этих произведений нельзя отнести к строго документированным историческим исследованиям, так как описываемые в них события не всегда соответствуют действительности, и реальные исторические факты зачастую заменяет художественный вымысел авторов. К сожалению, такого рода интерпретация подвига СКР «Туман» нашла свое отражение и в военно-исторических мемуарах известных советских адмиралов А. Г. Головко и Н. Г. Кузнецова, чей авторитет, конечно, прочно закрепил изложенную этими авторами и ставшую официальной версию происшедших в августе 1941 года событий. Долгое время наша литература, и не только военно-историческая, вместо скрупулезного исследования событий и взвешенного подхода к оценке давних событий занималась лакировкой, в основном наиболее ярких, а следовательно,- удобных и выгодных тем или иным лицам былых страниц нашей жизни. Но это ли истинная История? Да, воспитывать воинов надо на победах! А учимся ли мы на собственных поражениях? Величие и трагизм подвига пятидесяти двух членов экипажа сторожевого корабля «Туман» как раз и состоит в том, что эти люди ПРОСТО ВЫПОЛНИЛИ СВОЙ ВОИНСКИЙ ДОЛГ, затмив своим героизмом невольные просчеты или безответственность и явную бездеятельность истинных «виновников» случившегося и уведя новоявленных певцов-сказителей, как часто бывает, в сторону от всеобъемлющей оценки объективных и субъективных причин происшедшего.
Настоящая статья, написанная капитан-лейтенантом Е. Ю. Кобчиковым в апреле 1991 года, излагает обстоятельства последнего боя СКР «Туман» на основе архивных материалов и содержит только факты, подтвержденные документально.

К началу Великой Отечественной войны Северный флот не был готов к эффективной защите своих морских коммуникаций. Для решения задач противолодочной и противовоздушной обороны флот не располагал даже минимумом потребных корабельных и авиационных сил. Необходимость решения Северным флотом оборонительных задач при явной нехватке сил и средств привела к тому, что к несению дозорной службы стали привлекать переоборудованные из рыболовных судов, заведомо слабые в тактико-техническом отношении (это особенно касалось вооружения, скоростных и маневренных качеств) корабли. Отставание от противника в оснащении радиолокацией (которая на бывших траулерах вовсе отсутствовала), гидроакустикой и средствами связи также играло свою, далеко не последнюю, отрицательную роль в судьбе этих импровизированных боевых кораблей. Отсутствие на Северном морском театре оперативной (ближней и дальней) непрерывной разведки при недостаточной отработке способов боевого управления силами, в частности, организации всех видов связи и организации взаимодействия не только с сухопутными частями, но и между флотскими соединениями и отдельными кораблями, привело к безнаказанным, по сути, действиям противника на наших прибрежных коммуникациях.

Встретив серьезное сопротивление советских сухопутных частей и сил Северного флота наступлению гитлеровских войск на Мурманском направлении, генерал-полковник Э. Дитль — командующий немецкими войсками на Севере — запросил у высшего командования прямой поддержки своего фланга в Мотовском заливе, а также потребовал обеспечения грузовых перевозок морем. Для выполнения этих задач 10 июля 1941 года в порт Северной Норвегии — Киркенес прибыла 6-я флотилия эскадренных миноносцев (командир соединения — капитан цур зее(1) А. Шульце-Хинрихс) в составе пяти кораблей(2) . Предполагалось, что активные действия эскадренных миноносцев против торгового судоходства у побережья Кольского полуострова заставят советский Северный флот усилить охрану своих транспортных средств, вывести свои боевые корабли из Мотовского залива, что создало бы благоприятные условия для наступления немецких войск в этом районе(3). До 10 августа 6-я флотилия трижды выходила в море для выполнения набеговых операций. К слову сказать, 12 июля две советские подводные лодки (М-172 и М-175) упустили возможность атаковать всходившую в море группу кораблей флотилии Шульце-Хинрихса, которые на следующий день потопили артогнем траулер РТ-67 и мужественно защищавшийся сторожевой корабль «Пассат». Получивший повреждения РТ-32 успел выброситься на берег. 24 июля немецкие эсминцы потопили гидрографическое судно «Меридиан».

Все эти события разыгрывались, словно по одному сценарию. Адмирал А. Г. Головко, командовавший в годы войны Северным флотом, впоследствии писал, что «…занятый сухопутными делами, беспокоясь за положение базы, я допустил… ошибку, не обеспечив разведку со стороны моря»(4). Оценивая причины гибели кораблей, адмирал возвращается в далекий сорок первый: «Увы, нам еще не хватает оперативности мышления в новых условиях и умения анализировать уже известные факты… В двух предыдущих случаях появление вражеских эсминцев было предварено воздушной разведкой и совпадало по времени с нынешним случаем. Если бы сегодня мы учли это, если бы действовали быстрее…, картина боя могла быть иной. Ибо, где-где, а на войне время не ждет»(5).

В дозор на линию м. Цып-Наволок — меридиан Кильдин Вест(6) сторожевой корабль «Туман» заступил в 22 ч 1 мин 4 августа 1941 года. В соответствии с «Наставлением для кораблей дозора Северного Флота по военному времени на подходах к Главной Базе»(7) дозорный корабль теоретически имел поддержку со стороны береговых батарей Мурманского укрепленного района (МУРа), эскадренных миноносцев (находившихся в походной готовности № 1 и № 2 в Тюва-губе и в губе Ваенга), сторожевого корабля (в Кувшинской Салме или в Полярном) и звена самолетов МБР-2 (на аэродроме в губе Грязная). Однако на практике непосредственное взаимодействие этих сил исключалось ввиду того, что прямая радиосвязь дозорного корабля с силами поддержки и со штабом Охраны, водного района (ОВРа) не предусматривалась. Дозорный корабль держал радиосвязь только со штабом Северного флота и мог доносить о противнике или об изменении обстановки через радиотехническую службу главной базы.

9 августа в штаб ОВРа поступила выписка из приказа народного комиссара ВМФ СССР № 01457 от 28 июля 1941 года о присвоении командиру СКР «Туман» лейтенанту Л.А.Шестакову очередного воинского звания — старший лейтенант. Знал ли об этом командир?..

10 августа 1941 года. Погода в районе несения дозора: ветер северо-восточный 3-5 баллов (4-9 м/с), видимость 60-80 кабельтовых, сплошная облачность, высота нижней кромки облаков 600-1000 м, местами — до 200-300 м, временами морось, дождь, туман.

В 3 ч 1 мин «Туман» донес по радио: «Один бомбардировщик противника курсом 90 градусов, высота 100 метров». Очевидно, этот самолет и навел на сторожевой корабль вражеские эскадренные миноносцы. Далее события разворачивались стремительно.

Первыми приближение кораблей противника — в 4 ч 20 мин — обнаружили на берегу — с о. Кильдин сигнальщики 61-й батареи 6-го отдельного зенитного артиллерийского дивизиона (ОЗАД) краснофлотцы Стражев и Сафонов, о чем немедленно доложили командиру батареи и на командный пункт (КП) 6-го ОЗАД.

Тем временем «Туман» следовал противолодочным зигзагом на генеральном курсе 240°, и в 4 ч 25 мин, когда корабль находился по счислению в точке с координатами Шс — 69°31’N, Дв — 33°49’Е, вахтенный командир лейтенант Л. А. Рыбаков на дистанции 80-90 кабельтовых, курсовом угле 120°-130° правого борта обнаружил три корабля противника, которые были классифицированы как эскадренные миноносцы типа «Фон Редер»(8). Эсминцы шли строем клина курсом юго-запад, медленно сближаясь с дозорным кораблем. «Туман» отвернул влево и увеличил ход с расчетом отойти под прикрытие береговых батарей. На корабле сыграли боевую тревогу. В адрес оперативного дежурного Северного флота направили донесение за № 0426 о появлении противника, которое оперативный дежурный службы наблюдения и связи получил в 4 ч 30 мин. Об обнаружении противника командир СКР должен был сообщить «по флоту», но, очевидно, в спешке упустил это, а оперативный дежурный СНиСа донесение дозорного корабля «по флоту» не отрепетовал. Тем не менее свое основное задание — предупредить базу — СКР «Туман» успел выполнить. Поскольку обеспечивавший поддержку дозора эскадренный миноносец «Урицкий» эскортировал в это время английскую подводную лодку «Трайдент», а замену ему заранее не назначили, в 4 ч 40 мин начальник штаба отдельного дивизиона эскадренных миноносцев объявил стоявшим на бочках в губе Ваенга «Гремящему» и «Громкому» походную готовность № 1.

Спустя 12 минут после первого сообщения береговых сигнальщиков о противнике оперативный дежурный 6-го ОЗАД доложил об этом на КП 2-го отдельного артиллерийского дивизиона (ОАД), оперативный дежурный которого — воентехник Рязанов усомнился в достоверности полученного донесения и, никому из командования не доложив и не поставив соответствующей задачи подчиненным ему подразделениям СНиС, лично занялся наблюдением. Лишь в 4 47 мин, когда сигнальный пост, дальномерщики и часовой КП доложили о том, что противник в 4 ч 42 мин (дистанция от батареи № 10 2-го ОАД составляла 150 кабельтовых, истинный пеленг — 345°) открыл огонь по дозорному СКР, Рязанов разбудил начальника штаба 2-го ОАД и доложил ему обстановку. Через три минуты с КП МУРа было получено приказание о переводе 2-го ОАД в боевую готовность №1, что исполнили к 4 ч 55 мин. К этому времени эскадренные миноносцы противника, следуя прежним курсом — юго-запад, — прекратили артогонь, так как потерявший управление «Туман» оказался закрытым своей дымовой завесой. Командиры 2-го ОАД и батареи № 10, считая стрельбу из-за плохой видимости невозможной, огонь по противнику не открыли.

В 4 ч 42 мин и минуту спустя, то есть уже после начала боя, эсминцы противника обнаружили батареи №11 и № 71-го ОАД. И хотя его командиру командующий флотом по телефону загодя отдал приказание открыть огонь, как только противник будет обнаружен, это распоряжение не выполнили. Комендант МУРа генерал-майор И. А. Петров, объявив в 4 ч 45 мин для 1-го ОАД боевую готовность № 1, занялся уточнением обстановки, ведя переговоры по телефону с КП 1-го ОАД и с флагманским КП флота. Тем временем батареи № 11 и № 7, соответственно к 4 ч 50 мин и к 5 ч 3 мин выработали все исходные данные для стрельбы и просили разрешения на открытие огня. Но командир 1-го ОАД решил дождаться приказа от коменданта МУРа, которое получили только в 5 ч. 5 мин.

Через три минуты батарея № 11 открыла огонь (Д — 115 кб., ИП — 17,5°). После первого же залпа эсминцы противника резко отвернули вправо и со скоростью около 36 уз, прикрываясь дымовой завесой, начали отходить. Сделав шесть залпов, упавших с недолетом (Д — 160 кб., ИП — 8°), в 5 ч 15 мин артиллеристы прекратили огонь.

Командир батареи № 7, из-за того что прямая связь с КП 1-го ОАД отсутствовала, а циркулярная — была занята, получил приказание на открытие огня лишь в 5 ч 14 мин. Открыв огонь через две минуты с дистанции 138 кабельтовых, батарея сделала четыре залпа, но, вследствие больших недолетов, в 5 ч 20 мин прекратили стрельбу.

Как же действовал в это время экипаж «Тумана»? Заметив маневр уклонения нашего корабля, германские эсминцы также увеличили ход — до 30 уз, — а когда дистанция сократилась до 50 кабельтовых(9), снизили скорость до 14-15 уз и открыли огонь двумя орудиями с каждого корабля. Снаряды первого залпа упали с перелетом, перебив сигнальные фалы и антенну: сторожевик лишился связи. «Туман» повернул вправо, и на нем начали ставить дымовую завесу, пытаясь прикрыть ею отход корабля. Как может показаться, это было малоэффективным из-за интенсивного артогня противника, однако в итоге спасло многих из экипажа «Тумана».

Второй залп лег с недолетом, и противник перешел на поражение. Корабельная аварийная группа под руководством командира БЧ-2 (помощника командира корабля) лейтенанта Л. А. Рыбакова бросилась заделывать пробоины, через которые поступала вода. Трюмный машинист старший краснофлотец И. 3. Быльченко запустил все водоотливные и осушительные средства. Командир БЧ-5 воентехник 2 ранга Я. М. Кошев распорядился подготовить к заводке пластырь.

Третьей залп попал в корму и вызвал самые тяжелые разрушения и гибель многих людей. Воздушной волной сбросило за борт командира корабля — найти его впоследствии так и не удалось. На правом крыле мостика осколком в голову был убит возвращавшийся с обхода боевых постов комиссар корабля старший политрук П. Н. Стрельник. Погибли ставившие дымовую завесу краснофлотец В. К. Поляков и старший краснофлотец П. И. Ефанов. На корме возник пожар, осколками пробило бочку с дымообразующим веществом, перебило штуртрос, рулевое управление вышло из строя. После гибели командира в командование кораблем вступил лейтенант Л. А. Рыбаков. В ходе боя командир БЧ-1-4 лейтенант М. М. Букин, зная, что Военно-морской флаг на ночь был спущен(10), приказал поднять его; рулевой краснофлотец К. Д. Семенов, имевший серьезное ранение в руку, и радист старший краснофлотец В. К. Блинов под огнем противника подняли флаг(11).

Эсминцы противника вели артиллерийский огонь 13 минут и до 4 ч 55 мин сделали до десятка шестиорудийных залпов. «Туман» получил 11 прямых попаданий. Снаряды насквозь прошивали корпус корабля, рвались в котельном отделении, в надстройке, на полубаке, снесли дымовую трубу, разбили грузовую стрелу. Лишенный управления, сторожевой корабль потерял ход. Ответного артогня «Туман» вести не мог, так как носовое орудие находилось вне сектора обстрела, а кормовое вышло из строя после первых же залпов противника.

Кто-то, возможно, задастся вопросом: если «Туман» не вел ответного огня, то какой же он герой? Такое мнение — стереотип трактовки героизма, выработанный отечественной литературой и требовавший обязательной яркости и «легендарности» подвига. Тот, кто усомнится в героизме экипажа «Тумана», вероятно, плохо себе представляет, что такое борьба с пожаром на корабле, борьба с рвущейся через пробоины внутрь ледяной водой Баренцева моря и все это под непрерывным, губительным огнем врага.

Среди экипажа не было никакой растерянности и тем более паники. Лейтенант Л. А. Рыбаков, несмотря на ранение, руководил борьбой за живучесть корабля, показывая личный пример бесстрашия. Лейтенант М. М. Букин, старшина 2-й статьи Г. А. Бессонов и краснофлотец А. В. Сидоренко в огне пожара на корме и в надстройке, среди рвущихся патронов, сбросили за борт, все артиллерийские боеприпасы, а старший краснофлотец И. 3. Быльченко — глубинные бомбы. Личный состав электромеханической боевой части продолжал нести вахту в машинном и котельном отделениях, обеспечивая работу механизмов и ведя борьбу с поступающей водой. Здесь своей самоотверженностью выделялось отделение котельных машинистов: старшина 2-й статьи С. Г. Годунов, краснофлотцы С. А. Хлюстов, П. Ф. Тердунов, Г. А. Смирнов.

На верхней палубе под руководством воентехника 2 ранга Я. М. Кошева старшина 2-й статьи Г. А. Бессонов, старшие краснофлотцы М. С. Алешин и И. 3. Быльченко, краснофлотцы Г. М. Михеев и Д. К. Егунов пытались завести под пробоины пластырь. Поскольку большая часть аварийной группы была убита или ранена, их действия, однако, оказались безуспешными. Вскоре пластырь разбило разорвавшимся снарядом, достать же второй из трюма оказалось невозможно: грузовая стрела не действовала, а крен корабля на правый борт начал увеличиваться.

Рулевой краснофлотец К. Д. Семенов сначала пытался исправить штуртрос, затем по приказанию командира БЧ-1-4 уничтожил все секретные карты. Лейтенант М. М. Букин спас секретные документы штурманской службы, а краснофлотец А. И. Янин — машинные журналы. Раненный в обе руки военфельдшер И. Т. Петруша продолжал оказывать первую помощь: останавливал кровотечение, фиксировал переломы, руководил работой боевых санитаров. С помощью краснофлотца А. П. Шарова он снял с тонущего корабля последнего из раненых — старшину 2-й статьи И. Ф. Бардана. К 5 ч 15 мин сторожевой корабль имел крен 15° на правый борт. Через пятнадцать минут лейтенант Л. А. Рыбаков приказал спустить на воду шлюпки, пробоины в которых забили бушлатами и бескозырками. В первую очередь в шлюпки перенесли раненых. Оставшийся в живых личный состав не покидал корабля до тех пор, пока «Туман» не лег правым бортом на воду. По команде лейтенанта Л. А. Рыбакова экипаж покинул гибнущий корабль. Сам Рыбаков, оставив корабль последним, приказал гребцам подбирать команду и лишь после того, как все находившиеся в воде были подобраны, поднялся в шлюпку.

В 5 ч 50 мин сторожевой корабль «Туман» затонул(12). Находившихся в двух шлюпках 37 членов экипажа вскоре подобрали сторожевой катер № 42 и малые охотники № 143 и № 133. Снявшиеся с бочек в 6 ч эсминцы «Гремящий» и «Громкий», выйдя за о. Торос, возвратились в базу.

В 7 ч 40 мин и в 8 ч 20 мин авиация Северного флота обнаружила и атаковала уходившие в норвежские порты вражеские корабли, и — в первом случае — от близкого разрыва авиабомбы был поврежден эсминец «Рихард Байцен»(13). Большего добиться не удалось.

Так завершились драматические события 10 августа 1941 года, которые развернулись в Баренцевом море у входа в Кольский залив.

Оставшихся в живых разместили на береговой базе ОВРа — в Кувшинской Салме, а раненых — в госпиталях Полярного, Мурманска и губы Грязная.

Из факта гибели сторожевого корабля «Туман» командование флотом извлекло необходимые выводы для перестройки, в первую очередь, системы дозорной службы, организации боевого управления и взаимодействия разнородных сил флота. Эти элементы боевой и повседневной жизни флота, наряду с воспитанием у личного состава кораблей и частей высоких моральных, нравственных и боевых качеств, остаются насущными, актуальными и сегодня. Кроме того, события 10 августа 1941 года красноречиво свидетельствуют о том, что для решения только оборонительных задач на море «меньше» и «дешевле» — не всегда «лучше». Для выполнения таких задач требуются не только героизм людей, но и высокое качество научно-технических разработок боевых систем. Все споры в мирное время о дороговизне боевой техники и военно-научных исследований прекратятся после первых же боевых залпов, когда счет пойдет не на деньги — на жизни — и потребуется дать точный ответ, как усвоены исторические уроки…

Вечером 10 августа 1941 года находившуюся на береговой базе часть экипажа «Тумана» посетил начальник политического управления Северного флота дивизионный комиссар Н. А. Торик. От имени командования он поблагодарил весь личный состав сторожевого корабля за мужество и отвагу, проявленные во время боя. Военный комиссар 1-го дивизиона сторожевых кораблей (куда входил «Туман») старший политрук Воеводин вручил личному составу корабля подарки от рабочих Мурманска.

Больше ничем и никогда моряки за свой подвиг награждены не были…
Экипаж расформировали. Кто-то впоследствии погиб в боях, кто-то прошел через всю войну и дослужился до больших чинов, а кто-то занял скромное место в мирной жизни, чей-то след затерялся в тыловых госпиталях, чья-то судьба не сложилась. Это были разные люди — самые обыкновенные, которые, чего греха таить, не всегда соответствовали требуемому официальному политико-моральному уровню. Однако всех их объединяет одно — ВЫПОЛНЕННЫЙ ими 10 августа 1941 года ВОИНСКИЙ ДОЛГ. И они заслуживают того, чтобы их имена, до сих пор по какой-то непонятной причине мало кому известные, стали известны всем.

Тактико-технические элементы кораблей — участников боя 10 августа 1941 года(14)

Название. Тактическая принадлежность. Командир	СКР «Туман» (№12). 1-й дивизион сторожевых кораблей ОВРа главной базы Северного флота. Старший лейтенант Л. А. Шестаков	ЭМ Z-4 («Рихард Байцен»). 6-я флотилия эскадренных миноносцев. Корветтен-капитан Ганс фон Дэвидсон ЭМ Z-10 («Ганс Лоди»). То же. Корветтен-капитан Ганс Маркс. ЭМ Z-16 («Фридрих Экольдт»). То же. Корветтен-капитан Гюнтер Бахман
Год постройки. Тип	1930 г. Рыболовный траулер РТ-10 «Лебедка» IV серии	1937-1938 г. Все типа «Леберехт Маас»
Водоизмещение (полное), т	1150	3156 (Z-4) 3190 (Z-10) 3165 (Z-16)
Основные размерения, м	50,8х9,0х4,5	119,3 (Z-4), 119,0 (Z-10), 121,0 (Z-16)х11,3х4,3
Мощность механизмов (проектная), л. с., (число винтов)	675(1)	70000(2)
Скорость полного хода, уз	10	38,2
Дальность плавания (экономическим ходом), миль	4300	4400(19)
Артиллерийское вооружение число — калибр, мм	2х1-45 2Х 1-7,62 пулеметы	5х1 — 127 2х2-37, 6х1-20
Минно-торпедное вооружение: число — калибр, мм	Глубинные бомбы	2X4-533,4 ТА 60мин
Экипаж, чел.	52	315

СПИСОК ЭКИПАЖА СКР «ТУМАН» 1-ГО ДИВИЗИОНА
СТОРОЖЕВЫХ КОРАБЛЕЙ ОХРАНЫ ВОДНОГО РАЙОНА
ГЛАВНОЙ БАЗЫ СЕВЕРНОГО ФЛОТА — УЧАСТНИКОВ БОЯ
10 АВГУСТА 1941 ГОДА

1) ШЕСТАКОВ Лев Александрович (1918 г. рождения) — командир СКР, старший лейтенант, погиб 10.08.41 г.
2) СТРЕЛЬНИК Петр Никитович (1913) — военный комиссар СКР, старший политрук, погиб 10.08.41 г.
3) РЫБАКОВ Леонид Александрович (1914) — командир БЧ-2 (помощник командира корабля), лейтенант, погиб 23.09.44 г. на СКР «Бриллиант» — помощник командира корабля, старший лейтенант.
4) БУКИН Михаил Михайлович (1917) — командир БЧ-1-4, лейтенант.
5) БИКАРЮКОВ Лев Дмитриевич (1913) — командир запаса, дублер командира БЧ-1-4, погиб 10.08.41 г.
6) КОШЕВ Яков Михайлович (1907) — командир БЧ-5, воентехник 2 ранга.
7) УВАРОВ Андрей Иванович (1902) — дублер командира БЧ-5, воентехник запаса.
8) БАРДАН Иван Федорович (1915) — командир отделения сигнальщиков, старшина
2-й статьи, умер в госпитале г.Полярное 10.08.41 г.
9) БЕССОНОВ Георгий Александрович (?) — командир отделения палубных комендоров, старшина 2-й статьи.
10) ВОЛОК Иван Иванович (1919) — старший кладовщик, старшина 2-й статьи, погиб 10.08.41 г.
11) ГОДУНОВ Семен Гаврилович (1915) — командир отделения котельных машинистов, старшина 2-й статьи, погиб 12.05.43 г.на СКР № 31 (БС-2) — командир отделения машинистов, старшина 1-й статьи.
12) КАРАВАЕВ Алексей Семенович (1916) — командир отделения рулевых, старшина 2-й статьи, умер от ран во время боя 10.08.41 г.
13) КЛИМОВ Михаил Антонович (?) — командир отделения радистов, старшина 2-й
статьи.
14) КОЧЕВЕНКО Николай Яковлевич (1918) — командир отделения минеров, старшина 2-й статьи, погиб 21.07.43 г. на малом охотнике МО №111 — командир отделения минеров, старшина 1-й статьи.
15) ПЕТРУША Иван Трофимович (1919) — санинструктор, военфельдшер.
16) САБЛИН Александр Прокопьевич (1914) — боцман, старшина 1-й статьи, погиб 10.08.41 г.
17) 17. СМИРНОВ Александр Федорович (?) — командир отделения машинистов, старшина 1-й статьи.
18) 18. АЛЕКСАНДРОВ Александр Алексеевич (?) — ученик минера, краснофлотец.
19) АЛЕШИН Михаил Степанович (?) — машинист, старший краснофлотец.
20) АНИСИМОВ Михаил Константинович (1920) — радист, краснофлотец, погиб на ТКА №14 23.12.43 г. — старший радист, старшина 2-й статьи.
21) БЛИНОВ Константин Васильевич (?) — радист, старший краснофлотец.
22) БЫЛЬЧЕНКО Иван Захарович (1921) — трюмный машинист, старший краснофлотец.
23) ГЕРАСИМОВ Петр Афанасьевич(?) — трюмный машинист, краснофлотец.
24) ЕГУНОВ Дмитрий Капитонович(?) — комендор, краснофлотец.
25) ЕФАНОВ Петр Иванович (1918) — машинист, старший краснофлотец, погиб 10.08.41 г.
26) ЖИЛЕНКО Сергей Васильевич (1915) — сигнальщик, краснофлотец, погиб 10.08.41 г.
27) ЖМЫХОВ Иван Иванович (1917) — кок, краснофлотец, погиб 10.08.41 г.
28) КОЛЫВАЙКО Яков Иванович (?) — комендор, старший краснофлотец.
29) КОСАЧ Александр Максимович (1920) — ученик трюмного машиниста, краснофлотец, погиб 10.08.41 г.
30) ЛЕВОЧКИН Виктор Дмитриевич (1919) — сигнальщик, старший краснофлотец, погиб 30.07.43 г. на тральщике Т-911 (№65) — командир отделения сигнальщиков,
старшина 1-й статьи.
31) ЛОМТЕВ Иван Иванович (?) — машинист, старший краснофлотец.
32) 32. МАРЧЕНКО Филипп Иванович — строевой (сигнальщик), краснофлотец, погиб 10.08.41 г.
33) МИРОНЕНКО Тимофей Лукьянович (1919) — котельный машинист, краснофлотец.
34) МИХЕЕВ Георгий Михайлович (?) — старший электрик, краснофлотец.
35) ОЗЕРОВ Иван Александрович (?) — строевой (ученик баталера), краснофлотец.
36) ПЕЛЕВИН Александр Дмитриевич (1918) — рулевой, краснофлотец, погиб 10.08.41 г.
37) ПОЛЯКОВ Владимир Кузьмич (1918) — химист, краснофлотец, погиб 10.08.41 г.
38) РАСМАГИН Алексей Михайлович (?) — строевой, краснофлотец.
39) РАХОВ Аркадий Михайлович (1921) — рулевой, краснофлотец, погиб 10.08.41 г.
40) СЕКУШИН Николай Михайлович(1921) — ученик котельного машиниста, краснофлотец, погиб 10.08.41 г.
41) СЕМЕНОВ Константин Дмитриевич(?) — рулевой, краснофлотец.
42) СИДОРЕНКО Андрей Васильевич(?) — комендор, краснофлотец.
43) СМИРНОВ Геннадий Александрович(1919) — котельный машинист, краснофлотец.
44) ТЕРЕХИН Михаил Николаевич (?) — строевой (плотник), краснофлотец.
45) ТИМОФЕЕВ Илья Николаевич (?) — ученик сигнальщика, краснофлотец.
46) ТЕРДУНОВ Павел Федорович (?) — котельный машинист, краснофлотец.
47) УДОВИК Василий Игнатьевич (?) — строевой (пулеметчик), краснофлотец.
48) ХЛЮСТОВ Сергей Александрович(?) — котельный машинист, краснофлотец.
49) ШАРОВ Александр Павлович (?) — ученик минера, краснофлотец.
50) ШИРЯЕВ Виктор Васильевич (?) — ученик машиниста, краснофлотец.
51) ШИРЯЕВ Михаил Васильевич — рулевой, краснофлотец.
52) ЯНИН Алексей Иванович (?) — машинист, краснофлотец.

---

СТОРОЖЕВОЙ КОРАБЛЬ СКР-12 «ТУМАН»
(краткая историческая справка и тактико-технические элементы)

Рыболовный траулер РТ-10 «Лебедка» строился на верфи фирмы «Клавиттер» в Данциге по заказу Северного государственного рыбного треста и вступил в строй в
1931 году. Новое судно (главные размерения 55,0/50,5 х 9,0 х 4,55/4,0 м; водоизмещение в грузу 1218,4 т) предназначалось для промысла рыбы в Баренцевом море придонным тралом. Машинно-котельная установка, состоящая из огнетрубного оборотного котла (площадь нагрева 235 м2, давление 16 кг/см2) и паровой машины тройного расширения (675 л. с., 110 об/мин) обеспечивала максимальную скорость 9 уз. Автономность траулера, имевшего неограниченный район плавания, достигала 20 суток. Экипаж насчитывал 41 человека. Промысловое оборудование состояло из жиротопной и консервной установок, а также установки для производства рыбной муки производительностью 0,8 т в сутки. После вступления в строй РТ-10 «Лебедка» базировался на Мурманск.
В 1936 году экипаж траулера, возглавляемый капитаном Н. Е. Скорняковым, выступил инициатором передовых методов лова на Мурмане. Выйдя на промысел 11 января, моряки «Лебедки» за 20 суток выловили 3470 центнеров рыбы, выполнив четыре плановых задания.
Накануне советско-финской войны, 19 октября 1939 года РТ-10 мобилизовали, присвоив обозначение ДК-10 («дозорный корабль № 10»), а 4 марта 1940 года бывшую «Лебедку» перечислили в класс сторожевых кораблей (СКР) под названием «Туман». Вооружение состояло из двух 45-мм орудий 21-К, двух 7,62-мм пулеметов М-1 и 18 малых глубинных бомб. Накануне Великой Отечественной войны СКР-12 «Туман» входил в состав 1-го дивизиона сторожевых кораблей Охраны водного района (ОВР) главной базы Северного флота и базировался на г. Полярное. «Туманом» в разное время командовали лейтенант А. А. Рогозин, старший лейтенант Н. И. Богданов и старший лейтенант Л. А. Шестаков.

---

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Соответствует званию капитана 1 ранга.
2. Z-4 («Рихард Байцен»), Z-7 («Герман Шёман»), Z-10 («Ганс Лоди»), Z-16 («Фридрих Экольдт»), Z-20 («Карл Гальстер»).
3. Ruge F. The Soviets as Naval Opponents. 1941 — 1945. Cambridge, 1979. P. 140.
Hummelchen G., Rohwer J. Vor zwanzig Jahren. // Marine Rundschau. 1961. № 4. S. 232.
4. Головко А. Г. Первые дни (из записок бывшего командующего Северным флотом). М: Воениздат, 1958. С. 28
5. Головко А. Г. Вместе с флотом. М.: Воениздат, 1979. С. 62.
6. В различных архивных документах эта дозорная линия именуется, кроме того, как м. Цып-Наволок — Кильдин Норд или м. Цып-Наволок — Териберка.
7. Утверждено Военным Советом Северного флота 7 июля 1941 года, введено в действие с 20 июля того же года.
8. На самом деле это были эскадренные миноносцы типа «Леберехт Маас» Z-4 «Рихард Байцен» (командир — корветтен-капитан Ганс фон Давидсон), Z-10 «Ганс Лоди» (корветтен-капитан Ганс Маркс), Z-16 «Фридрих Экольдт» (корветтен-капитан Гюнтер Бахман).
(Тhоmеr Е. Torpedoboote und Zerstorer. Oldenburg und Hamburg, 1964. S. 72-74. Marine Rundschau. 1961. № 4. S. 236.) Звание корветтен-капитана соответствует званию капитана 3 ранга.
9. Предельная дальность стрельбы 45-мм орудий сторожевого корабля «Туман»
10. Практика спускать Военно-морской флаг на ночь, в том числе и на ходу, в отличие от вымпела, на кораблях ВМФ СССР существовала до 1950-х годов. Считалось, во-первых, что после захода солнца или отбоя флаг показывать некому; во-вторых, флаг спускался из соображений экономии: для большего срока использования. Порядок подъема и спуска Военно-морского флага, прежде изложенный в Правилах службы наблюдения и связи № 2 РКВМФ (ПНС № 2 — 39 г.), несколько изменили и включили в Корабельный устав ВМФ СССР, узаконив, таким образом, только в пятидесятых годах. Статья 618 Корабельного устава 1959 года гласила, что «корабли, находящиеся в море и на ходу, носят Военно-морской флаг днем и ночью, не спуская его».
11. ЦВМА, ф. 776, оп. 3, д. 3, л. 159, 162, 177; Хлюстов С. Лучше смерть, чем фашистский плен //В бой. 1941. 7 октября.
12. Д — 90 кб., ИП — 330° — от поста Вест-Кильдин; Д — 88 кб., ИП — 49,° — от батареи № 1 1-го ОАД (ЦВМА, ф. 767, оп. 2, д. 6, л. 35).
13. ЦВМА, ф. 767, оп. 2, д. 9, л. 188 — 189; д. 4, л. 122-123; Marine Rundschau. 1961. № 4. S 236
14. ЦВМА, ф. 776, оп. 3, д. 3, л. 160; Бережной С. С. Корабли и суда ВМФ СССР. 1928-1945. М.: Воениздат, 1988. С. 408;
Groner Е. Die deutschen Kriegsschiffe. 1815-1945. В. 2. Munchen. 1966. S. 258;
Thomer E. Torpedoboote und Zerstorer. Oldenburg und Hamburg. 1964. S. 72-74.
Marine Rundschau. 1981. № 4. S.236.

---

1. РГАВМФ, ф. р-1796, оп. 1, д. 1, л. 12.
2. Ногид Л.М. Рыболовные траулеры. Л.-М., 1933. С. 122-124, 255.
3. Флот рыбной промышленности. Л.,1960. С. 12-13.
4. Киселев А. А., Краснобаев А. И. История Мурманского тралового флота. Мурманск, 1973. С. 100-104.

По материалам ЦВМА: ф. 2, оп. 6, д. 885; ф. 767, оп. 2, д. 4, 5, 6, 9, 21; ф. 776, оп. 1, д. 1, оп. 2, д. 2, оп. 3, д. 3; ф. 864, оп. 1, д. 1306; ф. 4750, оп. 2, д. 3, 9.

---

Источники:

Кобчиков Е.Ю. Бой и гибель сторожевого корабля «Туман» // Гангут.- 1993.- №6

http://www.warfleet.ru