Мои Деды…

брат деда по матери Катковский Георгий Макеевич

Дед называл его «умничкой семьи». На селе, после раскулачивания, лишь немногие смогли найти путь к жизни. Он его нашёл в знаниях. Бегал в школу за десяток вёрст, учился только на отлично. просиживал все ночи за книгами. В семье на детей была одна пара валенок, но ему их отдавали без вопросов, так как он был надеждой семьи. Выучился. Поступил в военное училище. Лениград. Стал офицером. Артиллеристом.

Первое фото — 1940 год, ЛАУ. вторая фотография 1942 год, место не известно.

призван на фронт Чашникским РВК Белорусской ССР, Витебская область, Чашникский район.
Второй прибалтийский фронт.
229 ОИПТД 123 СД
майор

погиб в бою 9 января 1945 года

брат деда по матери Катковский Макей Макеевич

Снимок сделан: 05.11.1939 года

Лейтенант. Пропал без вести в начале финской кампании. Последние сведения — зимней ночью 1939 года в составе кавалерийского отряда был поднят по тревоге для отражения нападения на одну из застав. Из выхода никто не вернулся. Сведений о судьбе нет.

Дед мой по матери — Катковский Виктор Макеевич.

Призван Петропавловским ГВК, Казахская ССР, Северо-Казахстанская обл., г. Петропавловск в 1941 году.

Механик-водитель Т-34. В 1942 году ночью Их танковая группа была дезинформацией выманена ночью под предлогом помощи попавших в засаду товарищам. В результате в засаду попали сами. Били их фактически в упор. БТшки и двадцатки вышибли почти сразу. Дед как лучший механик был в командирском танке Т-34. Броня была крепче. Калибр не позволял пробить, но ходоа лишили сразу, перебив гусеницы. Внутренняя обшивка при каждом попадании ранила осколками экипаж. Двум (стрелку-заряжающему и радисту) командир приказал выбираться через нижний люк. Четырём там делать было нечего. Дед был более опытным и оставался с командиром. Командир сам заряжал и сам вёл огонь. Дед следил за тем, чтобы к танку не подобралась пехота. Из всего оружия был пистолет и две гранаты. Когда закончились снаряды нужно было принимать решение о дальнейших действиях. Связь не работала. Помощи ждать было неоткого. Их танковая группа была из первого эшелона, выдвинувшегося в район, другие были ещё в дне пути. Канонада к тому времени стихла. Почти все танки горели, за редким исключением. Выбирались через нижний люк. Казалось, что вокруг никого кроме горящего леса и остовов танков. Командир был ранен осколками больше чем дед, идти сам не мог. Дед тащил его на себе. Крепкий был, руки железные. Первая очередь была по ногам. Сустав у самой лодыжки перебило почти полностью. Дед рухнул вниз, уронив командира. Дальше пытался ползти, медленно таща его за собой. Следующий выстрел был в упор. В спину. Пуля прошла чуть ниже сердца. Сантиметр. Я видел этот шрам на спине и груди… Выжил…
Очнулся дед в фильтрационном лагере. Экспериментальный тип лазарета, где из пленных немцы отбирали пригодных для своих нужд квалифицированных специалистов в области хирургии. Повезло… Сначала консилиум врачей — немцев подходил и осматривал раненого. Совещался. Рана на груди деда зарастала хорошо и опасений не вызывала. А вот ногу «консилиум» постановил отрезать. Стопа не работала. Перебиты кость, сухожилия, мышцы, нервы.
Теперь дело осталось за пленными медиками. Те, кто не могли выполнить то, что говорили немцы — отправляли либо в трудовой лагерь наравне с остальными, либо, если не понравился — стреляли… Деду повезло. Ему подвели врача арменина. Он вспоминал, что над ним посмеивались врачи вермахта… Арменин осмотрел деда и сказал: «через месяц он будет танцевать»… Видно у него не было другого выбора, кроме как переплюнуть немцев, чтобы показать свою «профпригодность»… и остаться в живых.
Мало кто поверил в то, что можно вернуть работоспособность ноги. И естественно, что через месяц с таким ранением дед не смог танцевать… Но он начал ходить. Сам. И нога начала работать. Арменин делал не всё сам, ему помогали практиканты из числа молодых немцев, проходивших «практику»… И они сшили деду ногу. Хорошо.
Не так, чтобы он мог тогда бегать. Но чтобы толкать тачку с «выработкой» на шахте — достаточно…
Когда наши войска перешли границу Германии деда перевели в третий концлагерь. Италия. После рудников он казался ему раем. Местные жители приходили к ним и приносили продукты, беря «на поруки» для домашних работ… Можно было бежать. Но было некуда. Не было ни партизан, ни близкого фронта. Юг Италии. Их «спасла» высадка союзников…
Освободили их мирно и тихо без всякого сопротивления со стороны итальянцев.
Держали у себя около месяца. Предлагали уехать в Америку, говорили, что «у нас вас ждёт свобода и лучшая жизнь»… показывали листовки … Дед не поверил. Да и как было верить, там, куда его звали было всё чужое… А там, куда он стремился была его земля, его семья… братья, сестры, дом…
Ему не повезло.
Не в том, что не уехал. Все кто был с ним — все захотели вернуться в СССР. Им не повезло в том, что в их «эшелон», а вернее теплоход загрузили и часть власовцев, которые сдались американцам… И которых те не приняли и отправили домой. Дед сказал, что им показали листовки «Родина ждёт своих сыновей»… Власовцы поверили. Война уже закончилась. Когда подплывали к нашему порту все кто мог одел форму и ордена… А когда на пристани толпа встречающих схлынула и шеренга автоматчиков с собаками оцепила причал прыгать за борт было уже поздно.
Деду повезло.
Командир, которого посчитали убитым и оставили на поле боя остался в живых. Дед значился как попавший в плен по ранению, спасая своего командира. Следователь сказал: лес рубят — шепки летят». МЫ не сможем установить чем ты занимался в плену… поэтому помиловать тебя не можем. Но и расстреливать тебя не за что. … Семь лет.
И снова тачка с выработанной рудой. Киргизия. Поселение.
Деду повезло. На железнодорожном перегоне он встретил такую же девушку, отправленную на поселение за нахождение на оккупированной территории. Она была санитаркой, когда её подразделение попало в окружение. Как она расказывала в первую очередь командир сам расстрелял политрука за то, что тот предложил женщинам переспать с бойцами, чтобы «не достаться целыми врагу». Национальность его я не скажу.
Когда расстреляли — стали выходить к своим. После одного из боёв осталось очень мало людей, почти все были ранены. Здоровых отправили на прорыв, а раненых оставили в лесу с санитарками. Командир приказал девушкам переодеться и выходить в гражданке как невоенным в город. «Легализоваться». Сами заняли оборону и … Никто не знает их судьбы.
Бабушке удалось выжить в оккупации. Несмотря на отсутствие документов и знакомых в той местности. Помогли…
Ей дали три года поселения. Она осталась с дедом на все семь.
Через семь лет с двумя дочками они получили предписание на выезд и «ценз» на поселение. Крупные города были для них закрыты. Да они и не стремились. Поехали к родственникам бабушки. Цыбарёвы. Кирсанов… Тамбовский край.
Дед пошёл работать в совхоз. Механизатор был самый лучший. Зарабатывал очень много. Хватало и дом обустроить и детей побаловать. Работал до упора. Нога не подводила. Только получал ортопедическую обувь по разнарядке с вставкой, чтобы удерживать чуть стопу.

Дед по отцу. Панкратов Алексей Андреевич. 23 июня 1922 года рождения.(- 11.01.1983)

Фотографий его у меня крайне мало. Вернее всего две. Сказалось то, что мать моя с отцом развелась рано и жили порознь.

По словам отца, когда я его навестил при жизни, дед был мобилизован во время обороны Москвы. До этого был в НКВД (участковый). Входил в отдельный батальон (похоже что тот, который формировал Судоплатов). Во время одного из боёв там же под Москвой получил тяжёлое ранение и был комиссован. Но остался служить в НКВД в той же должности — участкового. На пенсию получил старенький мотоцикл на котором до этого проездил по району почти двадцать лет.

Много ещё у меня неизвестного о родственниках есть. Мой долг сделать так, чтобы неизвестные страницы стали достоянием моей семьи и моих потомков.

Дальше я просто выложу фотографии военных лет из своего альбома, которые потом мне ещё предстоит описать и систематизировать.

(Никольский … … — дядя моего деда. Сибиряк. Что как пока не знаю)