Книгочейство.
План по чтению в этом месяце безудержно провален. Причин много. Завал с работой – много, интересно, постоянно. Завал с домашними делами – тоже разная бытовая суета. Завал с фотографиями – начал разбирать ещё прошлогодние поездки. Но это все суета сует. В смысле не суёт, а именно сует. Так вот, дочитав книгу о Второй мировой на Азиатском фронте, я задумался – чтобы взять следующей книгой для повышения своего кругозора. Список литературы у меня накопился довольно широкий. В том числе и художественной направленности. С неё и я попытался начать этот месяц. Остановился на Британии. Ещё точнее – на Чарлзе Диккенсе. Читал некоторые его произведения, как в школе, так и вне её, вот решил, и освежить память и прочесть что-то новое. Но, как оказалось, я ещё совершенно не забыл «Оливера Твиста» и перечитывать его мне стало довольно скоро неинтересно в силу того, что по мере чтения сцены со следующих страниц уже вставали у меня перед глазами. Решил переключиться на «Посмертные записки Пиквикского клуба» и страниц через сто понял, что мне эта книга не интересна. Она не скучна, не плоха, не … по любому – «не». И просто не интересна. Я понял тонкий юмор и «пересмешничество» той эпохи, но он оказался для меня чужд и не интересен. Мне понравились тонкие пассажи и задумки самого сюжета, но в целом… я очень сильно заскучал, читая эту книгу. Вероятно, мне стоит к ней вернуться позднее, когда за окном будет метель, снег заметет двери до самой крыши, и уютно потрескивающий камин будет слегка заглушать вой ветра за окном. А сейчас – просто не вовремя начатое чтение.
И вот, после двух первых неудач, я уж было, совсем приготовился вернуться на стезю изучения исторической литературы, как вдруг решился взбрыкнуть ещё раз и обратиться к теме психологии, благо сама психология сугубо в прикладном виде изучалась во всех заведениях, где мне довелось обучаться, и внедрялась в мою голову весьма успешно. Но системного, я бы сказал не прикладного, а целостного, «классического», завершенного обучения у меня по этому направлению не было. А интерес – был. И есть. И будет. Потому, наморщив лоб, я совершенно серьезно взял в руки томик Карла Густава Юнга «Архетип и символ» и зачел его.
И, скажу я вам, меня это увлекло. Книга заполняла пробелы в моем мировоззрении, как умелый штукатур замазывал опавшую шпаклевку на протекшем потолке. Сказать, что я её прочел и все – невозможно. Я сделал уйму выписок, которые требуют для меня самого дальнейшего изучения и рассмотрения уже отдельно. В общем, прочел. Теперь осознаю, работаю над пониманием.
Решил оставить тут несколько своих выписок, которые потом «додумаю»:
«Я начал эту работу, отметив разницу между знаком и символом. Знак всегда меньше, нежели понятие, которое он представляет, в то время как символ всегда больше, чем его непосредственный очевидный смысл. Символы к тому же имеют естественное и спонтанное происхождение. Ни один гений не садился с пером или кистью в руке, приговаривая: «Вот сейчас я изобрету символ»»
«Порой кажется, что даже неодушевленные предметы сотрудничают с бессознательным по части образования символических образов. Таковы многочисленные, хорошо засвидетельствованные случаи остановки часов в момент смерти их владельца. В качестве примера можно указать на случай маятниковых часов Фридриха Великого в Сан-Суси, которые остановились, когда император умер. Другие распространенные случаи — зеркала, дающие трещину, картины, падающие в момент смерти, или маленькие необъяснимые поломки в доме, в котором у кого-то наступил эмоциональный шок или кризис»
«Если сновидец не шизофреник, практическое толкование символа во многом зависит от состояния его рассудка или положения Эго. Если сновидец переоценивает свою значимость, то легко показать (из материала произведенного ассоциацией идеи), насколько несоответственны и инфантильны намерения сновидца, а так же в какой степени они исходят из детских желаний быть равным или превзойти своих родителей»
«Для того, чтобы объяснить эти символы и их смысл, очень важно узнать, связаны ли эти представления только с личным опытом, или же они были взяты сном для своих частных целей из хранилища общего сознательного знания.»
«Пустое дело пользоваться словами, если не знаешь, что за ними стоит. Это, в частности, справедливо для психологии, когда мы говорим о таких архетипах, как Анима и Анимус, мудрец, Великая Мать и т.д. Можно знать все о святых, мудрецах, пророках и других отмеченных Богом людях, и о всех великих матерях мира»
«Несмотря на наше горделивое превосходство над природой мы все еще ее жертвы, ибо не научились контролировать свое собственное естество. Медленно, с завидным упорством мы кличем себе беду. Богов, к которым мы могли бы обратиться за помощью, больше нет. Великие религии мира страдают от растущей анемии, потому что боги—покровители бежали из лесов, рек, гор, животных, а богочеловеки скрылись под землей в бессознательном. Мы дурачим себя, считая, что они ведут постыдное существование среди пережитков нашего прошлого. Нашей сегодняшней жизнью владеет Богиня Разума, наша величайшая и самая трагическая иллюзия»
«Если бы германские народы не прониклись до глубины души христианством, называемым сегодня «чужеродным» [39], то им легко было бы его отбросить, когда поблек престиж римских легионов. Но христианство осталось, ибо соответствовало имевшимся архетипичсским образам. С ходом тысячелетий оно стало таким, что немало удивило бы своего основателя, если б он был жив»
«Боги Эллады и Рима гибли от той же болезни, что и наши христианские символы. Как и сегодня, люди тогда обнаружили, что ранее совсем не задумывались о своих богах. Чужие боги, напротив, обладали нерастраченной мана. Их имена были необычны и непонятны, деяния темны, в отличие от хорошо известной скандальной хроники Олимпа. Азиатские символы были недоступны пониманию, а потому не казались банальными в отличие от собственных состарившихся богов. Безоглядное принятие нового и отбрасывание старого не превращалось тогда в проблему»
«психотерапия на ее примитивной ступени, в форме целительных ритуалов. Примерами могут служить самоидентификация у австралийцев через провидение времен Альчерринга [67], отождествление себя с Сыном Солнца у индейцев Таоспуэбло, апофеоз Гелиоса в мистериях Исис по Апулею и т.д. Терапевтические методы комплексной психологии заключается, соответственно, с одной стороны, в возможно более полном доведении до сознания констеллированного бессознательного содержания, а с другой стороны, в достижении синтеза этого содержания с сознанием в познавательном акте»
«есть тщательное наблюдение за тем, что Рудольф Отто точно назвал «numinosum» — т.е. динамическое существование или действие, не вызванное произвольным актом воли. Напротив, оно охватывает человека и ставит его под свой контроль; он тут всегда, скорее, жертва, нежели творец нуминозного. Какой бы ни была его причина, нуминозное выступает как независимое от воли субъекта условие. И религиозные учения, и соnsensus gentium всегда и повсюду объясняли это условие внешней индивиду причиной»
данная рубрика является регулярной и обновляется по тегу «книги»
