Китайцы выбиты с Даманского
15 марта 1969 года советские войска выбили китайцев с острова Даманский (река Уссури).
В ОГНЕ ДАМАНСКОГО
Этот вооруженный конфликт, вспыхнувший на дальневосточных рубежах СССР, оказался полной неожиданностью как для советского народа, так и для мирового сообщества. Было непонятно, как две страны, исповедовавшие марксистско-ленинскую идеологию, оказались врагами. Ответ, как всегда, — в глубинах истории.
Немного истории
Пограничные споры России с Китаем начались еще в XVII веке, когда русские землепроходцы начали освоение Приамурья и основали Албазинское воеводство. Этому активно противостояла китайская империя Цинь, постоянно совершая военные набеги на русские поселения. В середине XVIII века освоение Дальнего Востока вступило в активную фазу. За короткий срок территории Приамурья и Приморья были заселены русскими.
Китайская империя в ту пору переживала не лучшие времена. На ее территории полыхали крестьянские восстания, а порты блокировали флоты иностранных держав, добиваясь от китайцев своего постоянного присутствия в качестве стационеров. Тем не менее русские не воспользовались трудным положением соседей и, чтобы избежать будущих недоразумений, сели за стол переговоров. Обе стороны решили признать за границу реки Амур и Уссури, но уже тогда в карты и договоры закралось немало неточностей. Это стало миной замедленного действия, которая сработала спустя сто лет. В приложении к договору на одной из карт был указан и остров Даманский. Линия границы проходила у китайского берега, и остров находился во владении России. Попытки китайцев порой «прихватизировать» некоторые приграничные участки натыкались всегда на жесткую позицию российского руководства. После Октябрьской революции новая власть объявила все договоры с Китаем «грабительскими и неравноправными». Большевики больше думали о мировой революции, которая сметет все границы, и меньше всего о государственной выгоде. Тогда со стороны СССР шла активная помощь Китаю, который вел национально-освободительную войну с Японией, и вопрос о спорных территориях не считался важным. Но о них китайские политики вспомнили в конце 50-х годов прошлого века. А тогда отношения между народами, без преувеличения, были братскими. Жители приграничной полосы наносили визиты друг другу и занимались меновой торговлей. Советские и китайские пограничники отмечали вместе праздники 1 Мая и 7 Ноября. В начале 50-х годов Китай был независимым государством. Армия была полностью вооружена советским оружием, вплоть до ядерных бомб.
«Мирное» противостояние
В марте 1953 года умер Сталин. Пришедший к власти Хрущев на ХХ съезде КПСС развенчал культ личности и вынес из Мавзолея «вождя всех времен и народов». Мао Цзедун тут же предал анафеме Никиту Сергеевича и объявил поход против «советского ревизионизма и американского империализма». Позже лидер Китая объявил, что «СССР опаснее США», а поэтому надо готовиться к войне с северным соседом. В Китае вовсю развернулась «культурная революция», которая почти ничем не отличалась от сталинской охоты на врагов народа в 1937 — 1939 годах. Разница была лишь в том, что в Союзе стреляли «втихаря», а в Китае великий кормчий устраивал публичные казни «вредителей», проваливших великую экономическую политику «большого скачка» председателя Мао. Но необходим был еще внешний враг, на которого можно было бы списать более крупные промахи.
Правда, попытки разрешить этот вопрос дипломатическим путем предпринимались еще в 1964 году. После консультаций с китайской стороной командующий погранвойсками генерал-полковник Зырянов в беседе с Хрущевым предложил провести демаркацию (установление государственных границ на местности) границы согласно существующим в мировой практике правилам. Но Никита Сергеевич в последние месяцы своего руководства никого, кроме себя, не слушал. Реакция Хрущева была такой, что главный пограничник получил инфаркт прямо в Кремле. А обстановка на границе стала напряженной. Китайцы подтягивали в малонаселенные приграничные районы свои сельскохозяйственные дивизии (что-то вроде аракчеевских военных поселений при Николае I, которые сами себя обеспечивали продовольствием, а в случае необходимости могли взять в руки оружие). Китайские военнослужащие начали демонстративную заготовку сена на Даманском. Наши пограничники в ответ стали выставлять на острове наряды. «Зимой, когда лед на Уссури стал крепким, стали выходить на середину реки, «вооруженные» портретами Мао, Ленина, Сталина, демонстрируя, где, по их мнению, должна проходить граница, — вспоминает Александр Скорняк, в то время рядовой Иманского погранотряда. — Застава «Новомихайловка» насчитывала чуть больше сорока человек. И противостоять нескольким сотням хунвэйбинов нашим ребятам было затруднительно. Поэтому с Имана (ныне город Дальнереченск) начальство выслало нашу маневренную группу. По прибытии мы становились в ряд с пограничниками заставы старшего лейтенанта Стрельникова, брались за руки и начинали теснить китайцев за остров, на их территорию. Сначала все это напоминало детский сад. Только мы за руки — китайцы убегают. Только мы по машинам — они опять на лед. Иногда по нескольку часов стояли друг против друга. Китайцы довольно-таки сносно владели русским и постоянно доказывали, что остров — их собственность. Но со временем, когда мы «шли на выдавливание», наши бывшие друзья начали, понемногу входя в раж, отбиваться плакатами и кулаками. Когда они вооружились 2-метровыми дубинками, нам разрешили взять автоматы, но без патронов».
Первые столкновения
Из донесения в штаб Краснознаменного Дальневосточного округа:
«23 января 1969 года в 11.15 вооруженные китайские военнослужащие начали обходить остров Даманский. На требование покинуть территорию нарушители стали кричать, размахивать цитатниками и кулаками. Спустя некоторое время они набросились на наших пограничников».
Рукопашный бой был жестоким. Китайцы пустили в ход лопаты, железные прутья, палки. Наши ребята отбивались прикладами автоматов. Чудом обошлось без жертв. Несмотря на численное превосходство нападающих пограничники обратили их в бегство. Удравшие на свой берег китайцы всю ночь орали в мегафоны угрозы. После этого случая на льду ежедневно происходили столкновения. Они всегда заканчивались драками. К концу февраля на заставе «Новомихайловка» не было ни одного бойца «с целой физиономией»: «фонари» под глазами, разбитые носы, но настроение боевое. Жизнь на погранзаставе обычно однообразная, а тут каждый день такое «зрелище». И командиры — впереди. Командир заставы старший лейтенант Иван Стрельников и его замполит Николай Буйневич мужики были здоровые. Прикладами и кулаками немало китайских носов и челюстей посворачивали. Хунвэйбины их как огня боялись и все кричали: «Вас мы первыми убьем!». Командир Иманского погранотряда полковник Леонов постоянно докладывал в округ, что в любой момент конфликт может перерасти в вооруженное противостояние. Округ запрашивал Москву, а оттуда приходил ответ, как и на западную границу в 1941-м: «Не поддаваться на провокацию, все вопросы решать мирным путем!». А это значит — кулаками и прикладами. И, выполняя приказ, пограничники надевали тулупы и валенки, брали автоматы с одним магазином на 30 патронов (служившие знают, на сколько секунд боя его может хватить) и шли на лед. Китайцы выходили одетые в меховые брюки и куртки. Плюс автомат с несколькими магазинами. Для поднятия боевого духа им выдавали цитатник с изречениями «великого кормчего» и бутылку ханжи (китайской водки). После принятия допинга борцы с «советским ревизионизмом» бросались врукопашную. Один раз во время потасовки китайцам удалось оглушить и утащить на свою территорию двух наших пограничников. Одного замучили сразу, а второго стали возить по городам Китая и избивать на глазах многотысячной толпы, требуя от него восхваления Мао и отказа от Родины. Позже, когда его труп передали советской стороне, на его теле не было живого места: ножевые ранения, ожоги. Немного позже в драке погибли три китайца. Но эта кровь советских и китайских солдат не была последней. Наступило 2 марта 1969 года.
Бойня
В тот день рано утром несколько сотен китайских солдат перешли протоку и заняли остров. Навстречу им почти в полном составе вышли наши пограничники с погранзаставы. Как обычно, впереди шел Стрельников. С ним было шесть человек с автоматами за спиной. Остальные шли следом. Китайцы уже были пьяные. Позже в снегу нашли сотню бутылок из-под ханжи. Когда расстояние между противниками уменьшилось до 25 — 30 метров, китайцы стали расстреливать наших в упор. Это был не бой, а бойня. За какую-то минуту полегли 30 советских пограничников. Только на левом фланге успели залечь около десяти бойцов и сержант Быбинский. Они открыли ответный огонь.
На подмогу истекающим кровью бойцам по льду подошли маневренная группа и школа сержантского состава под командованием полковника Леонова. Остров отбили. Погибших начали уносить с поля боя.
«Вышли на лед, где ребята полегли, — рассказывает младший сержант Александр Скорняк, — подогнали машины ГАЗ-69 и начали по двое, по трое грузить. Некоторые еще теплые были, видать, только недавно от ран скончались. Начинаешь поднимать парня, а у него кровь изо рта фонтаном бьет. До сих пор запах крови на морозе помню, запах смерти. Китайцы даже над мертвыми издевались — штыками кололи. Особенно досталось офицерам Буйневичу и Стрельникову. Снег был красным от крови. Китайцы при отступлении своих убитых унесли. Но одного их солдата между нашими мы нашли. Одет был тепло, рядом автомат АК-47 валялся и полевой телефон. Наших ребят похоронили на заставе. Прилетели генералы из округа. Приехали родители погибших. Политотдел сагитировал, чтобы всех похоронили в Новомихайловке, на погранзаставе. Посмертно наградили всех павших: офицерам присвоили звание Героя Советского Союза, сержантов и солдат наградили орденами. Но близким от этого легче не стало. И никто не мог предположить, что вскоре рядом опять положат погибших солдат и пограничников».
«На границе наступила тишина, — вспоминает подполковник Валентин Волков, — но мы уже давно стояли в боевой готовности. А после 2 марта части нашей дивизии начали сосредотачиваться возле границы. Первым к Уссури вышел батальон 195-го мотострелкового полка и артиллерия. Рано утром 15 марта четыре бронетранспортера пересекли по льду Уссури и подъехали к Даманскому разведать, есть ли на острове китайцы. Не доехав до острова, БТР попали под обстрел пулеметов и гранатометов. Два из них были подбиты, но ход сохранили и начали отходить. Группой командовал подполковник Яншин. Перед ним заранее поставили задачу: при обнаружении противника выбить его с острова. Но китайцы шквальным огнем с острова накрыли разведгруппу, которая на льду была как на ладони. Начали терять бойцов: были раненые и убитые. Яншин приказал отходить, отстреливаясь и подбирая наших. Наша артиллерия не стреляла из-за опасения накрыть своих. И тут на выручку с командного пункта в обход острова, надеясь зайти в тыл китайцам, на танке
Т-62 двинулся полковник Леонов. Но без поддержки пехоты танк был обречен. В 30 — 40 метрах от китайского берега ему в борт попали из гранатомета. Леонов был ранен, танкисты начали вытаскивать его через верхний люк. Но на полковнике был полушубок, и потому он застрял. Китайский снайпер не оставил Леонову шансов на жизнь. Обгоревшие и раненые танкисты под прикрытием двух идущих сзади Т-62 добрались до берега. Причем китайцы один танк повредили. Но как только наши добрались до берега, в дело вступила артиллерия. Два залпа пристрелочных, а затем огонь на поражение открыли 54 орудия.
Здесь же впервые в боевой обстановке использовали реактивные установки «Град». 18 машин, и на каждой — 40 стволов. В пламени заградительного огня погибли несколько сотен китайских солдат. На снарядах писали мелом: «За Родину! Смерть Мао!». Скорострельность расчетов орудий превысила все нормативы. Артогонь вели несколько часов. Даманский скрылся в огне и дыму. Потом дали отбой, но ситуация стала неконтролируемой. Офицеры силой оттаскивали от орудий солдат, опьяненных гулом канонады и запахом сгоревшего пороха».
Обстановка под контролем?
«Мы прилетели к Даманскому 16-го, — вспоминает бортмеханик МИ-4 Геннадий Шуманов. — Сели за сопкой, за которой был остров. Под прикрытием сопки стоял танк Т-62, вышедший из боя. Экипаж ремонтировал поврежденный двигатель. Невдалеке лежали накрытые шинелями погибшие от пуль пехотинцы и сгоревшие танкисты. Ждали новых атак китайцев. Подтягивали войска. На аэродром в Имане сел полк МИ-17. Наш экипаж в те дни делал до пяти вылетов. С офицерами штаба округа летали на обследование и разведку местности. Китайцы не стреляли, но на мушке держали».
Артиллерия в бой больше не вступала, но автоматная пальба не стихала. Каждую ночь к подбитому танку на льду пытались дойти разведгруппы с обеих сторон. Ночные рейды заканчивались боями. Наконец советским разведчикам удалось добраться до танка. Но оказалось, что китайцы опередили их и сняли секретные приборы — ночной прицел и радиостанцию. После этого танк стал никому не нужен. В апреле начался ледоход. Стрельба затихла.
Состояние гражданского населения приграничных районов было близко к паническому. Вдоль всей границы ходили слухи о китайских диверсантах, вырезающих целые села; о войне, которая вот-вот начнется. Многие люди бросали все и уезжали подальше от границы, другие уходили в тайгу. Зато партийное руководство вместо того, чтобы сказать людям правду, бодро рапортовало наверх: «Обстановка под контролем».
Эпилог
Осенью 1969 года советский премьер-министр Алексей Косыгин подписал в Китае соглашение. Согласно этому документу войска оставались там, где стояли в момент заключения договора. На острове Даманском не было ни китайцев, ни наших. Но через некоторое время китайцы засыпали протоку между своим берегом и Даманским. Остров превратился в полуостров, принадлежащий Китаю.
Вот и получилось так, что 58 пограничников и солдат погибли, сражаясь за чужую землю. Но Даманским дело не закончилось. 13 августа 1969 года советским пограничникам пришлось опять вступить в бой с китайцами, но на границе с Казахстаном, у озера Жаланашколь.
