Варшава — 1794.

2809“Горжусь, что я русский!.. Потомство мое прошу брать мой пример… до издыхания быть верным Отечеству”. 

5 ноября (по новому стилю) 1794 года — капитуляция мятежной Варшавы перед войсками А.В.СУВОРОВА. Сообщение об этом он отправляет ЕКАТЕРИНЕ II в традиционной для него сжатой форме: «Ура! Варшава наша!» — «Ура, фельдмаршал!» — ответит Императрица. За взятие польской столицы Суворов получит чин фельдмаршала. Падение Варшавы означает конец Польского восстания 1794 года. 

Некоторые факты данных событий:

Речь пойдет о событиях подавления восстания 1794 года. На редкость слаженным и дружным хором звучат голоса тех, кто утверждает, что «…местное население подвергалось массовым казням, по пути следования суворовских войск стояли бесчисленные виселицы» (газета «Труд 7» 1.03.2007 г. «Темная история»). Или вот еще цитата из статьи «Храм-памятник вешателю Суворову» (газета «Секретные исследования» №3 2007 г.): «Местное население подвергалось массовым казням, как во время оккупации Гитлера, …всюду по пути следования своих войск Суворов оставлял вереницы виселиц с повешенными белорусами«. Примерно то же самое читаем в прокламации правого альянса: «…всюду по пути продвижения карателей оставались ряды виселиц с повешенными белорусскими партизанами».

Впечатляет! Представляю реакцию неискушенного читателя, который впервые столкнулся с подобной оценкой действий Суворова на территории современной Беларуси. Только вы ничего странного не замечаете? Ощущение такое, что все это писано под копирку, по школьному «содрано» с одного автора, когда-то запустившего этот миф на страницы прессы. Расчет простой: чем страшнее, тем скорее поверят.

В отличие от авторов приведенных выше цитат попробуем без лишних эмоций обратиться к первоисточникам.

1216233059_shturm-pragi.-1797-orlovskijj-aleksandr-osipovichИз приказа П.С.Потемкина об изучении и выполнении инструкции А.В.Суворова о действиях войск в бою и указания по обучению войск, 22 августа 1794 г. (орфография оригинала): «… Строжайше рекомендую всем господам полковым и баталионным начальникам внушить и толковать нижним чинам и рядовым, чтобы нигде при переходе местечек, деревень и корчм ни малейшего разорения не делать. …Пребывающих спокойно щадить и нимало не обидеть, дабы не ожесточить сердца народа и притом не заслужить порочного названия грабителей. Приказ сей да будет читан всем нижним чинам» (А.В.Суворов. Документы. Том 3. М. 1952, стр. 347-348).

Еще документ. Из приказа А.В.Суворова войскам, находящимся в Польше, о боевой подготовке, 22 августа 1794 г.: «…Крайне остерегаться и от малейшего грабежа, который в операции есть наивреднейшим; иное дело штурм крепости… В поражениях сдающимся в полон давать пощаду. Обывателям ни малейшей обиды, налоги и озлобления не чинить; война не на них, а на вооруженного неприятеля» (там же, стр. 350).

А вот выдержки из диспозиции А.В.Суворова к штурму Праги (близ Варшавы) 23 октября 1794 г.: «Его сиятельство граф Суворов приказал:… В дома не забегать; неприятеля, просящего пощады, щадить; безоружных не убивать; с бабами не воевать; малолетков не трогать. Кого из нас убьют — царство небесное, живым — слава!» (там же, стр. 398).

Прибавим сюда же дополнительные указания А.В.Суворова к штурму Праги 23 октября 1794 г.: «3-е. Згода! пардон. — Отруць бронь. Кои положат ружье, тех отделить: вольность! — пашпорты!» (там же, стр. 398). Сей документ требует небольшого комментария. К вопросу о»пашпортах» мы еще вернемся, а смысл приказа становится понятен, если вспомнить, что «згода» по-польски значит «мир», а «отруць бронь» — «положи оружие». Уж куда лаконичнее! Понятно даже для польскоязычного населения Праги — укрепленного предместья Варшавы.

Последние два приказа накануне штурма Праги вечером 23 октября были прочитаны в войсках по три раза, чтобы каждый солдат потверже их запомнил. (А.Петрушевский. Генералиссимус князь Суворов. Том второй. СПБ.. 1884г. стр. 109)

Это лишь наиболее известные выдержки из многочисленных приказов Суворова относительно поведения подначаленных ему войск во время проведения военных операций на чужой территории. И это далеко не все приказы, в которых, вопреки военным обычаям того времени, говорится о гуманном обращении с мирными жителями и военнопленными.

Так что же, следуя логике письменных приказов Суворова, следует делать с мирным обывателем и даже вооруженным неприятелем, который решил прекратить вооруженное (подчеркиваю — вооруженное!) сопротивление? Где же те ряды виселиц, что в кошмарных снах преследуют ненавистников Суворова? Или этих письменных приказов не достаточно для понимания того, что никаких карательных акций против мирного населения с ведома и тем более по приказу Суворова не было и быть не могло? Ни в одном из многочисленных документов того периода нет и намека на какие-либо виселицы и казни гражданского населения. А ведь Суворов достаточно часто и подробно отчитывался перед начальством о ходе ведения боевых действий. Более того: в войсках, подчиненных Суворову, достаточно жестко обходились с мародерами. Противником для войск Суворова всегда был вооруженный неприятель, будь то регулярная армия Османской империи или повстанческая польская армия.

Могут возразить: а как же Прага, где во время штурма пострадало мирное население? Что ж, обратимся вновь к источникам, только сначала кратко напомним предысторию — начало восстания в Речи Посполитой. В апреле 1794 года в Варшаве восставшие под предводительством Яна Килинского внезапно напали на русский гарнизон. В плен никого не брали, убивали всех на месте. Известный историк Н.И.Костомаров писал: «По всей Варшаве возрастал ужасный шум, выстрелы, свист пуль, неистовый крик убивающих: «до брони! бей москаля! кто в Бога верует, бей москаля!» Врывались в квартиры, где помещены были русские, и били последних; не было спуска ни офицерам, ни солдатам, ни прислуге… Солдаты третьего батальона киевского полка в тот день причащались, они собирались где-то в устроенной в палаце церкви. Было их человек пятьсот. По известиям Пистора, всех, находящихся в церкви, перерезали безоружных» (Н.И.Костомаров. Последние годы Речи Посполитой. СПБ., 1870, стр.727, 732).

Историк А.Ф.Петрушевский также отмечает: «… в четверг на Страстной неделе поднялась Варшава. Русский гарнизон, внезапно атакованный, не подготовленный к отпору, … потерял свыше 4000 человек убитыми, ранеными и пленными…» Таким было начало восстания. Обратите внимание: канун праздника Пасхи.

Теперь о событиях в Праге, которые произошли полгода спустя: «Прага, обширное предместье Варшавы, расположена на правом берегу Вислы … Соединялась Прага с Варшавой длинным мостом (другой находился ниже города)… Суворов с самого начала штурма находился на холме, в версте от передней линии польских укреплений, и следил оттуда за ходом боя. По скорости, с которой русские появились на укреплениях и двигались вперед, он видел, что войска сражались не только с особенной энергией, но и с крайним ожесточением… На общую беду своих (жителей Праги — прим. автора), многие спрятавшиеся в домах, не исключая и женщин, стали оттуда стрелять, бросать каменьями и всем тяжелым, что попадалось под руку. Это еще усилило ярость солдат… Суворов, сам не ожидавший такого ожесточения, содрогнулся за участь Варшавы. Мост оберегали, но при том градусе возбуждения, до которого дошли войска, гарантия становилась недостаточной. Военный разгром польской столицы не входил в цели прагского штурма. Суворов отдал приказание — немедленно разрушить мост с нашей стороны. Мост запылал, путь в Варшаву был закрыт…» (А.Петрушевский. Генералиссимус князь Суворов. Том второй. СПБ., 1884 г. стр. 110,118-119)

С кем же так ожесточенно воевали русские войска в Праге? Рапорт А.В.Суворова П.А.Румянцеву о показаниях пленных поляков и об обстановке в Варшаве накануне штурма, 17 октября 1794 г.: «…Ныне в Праге мятежничьих войск при Зайончике, Мокрановском и иных: пехоты 15000, конницы 2500 да жителей, могущих защищаться, до 2000, пушек более 100» (А.В.Суворов. Документы. Том 3. М. 1952, стр. 393). В другом документе от 19 октября Суворов прямо называет прагских обывателей вооруженными. Откуда у «мирных жителей» оружие? Один из возможных вариантов следующий: во время восстания в Варшаве в апреле того же года «…заговорщики ворвались в арсенал и овладели им. Из арсенала дали несколько выстрелов: это был сигнал, что оружие в руках заговорщиков, и толпа бросилась туда за ними. Разбирали оружие, какое кому было нужно» (Н.И.Костомаров. Последние годы Речи Посполитой. СПБ., 1870, стр.727). Выходит, что сопротивление в Праге оказывала не только вооруженная повстанческая армия, но и некоторая часть мирных жителей оказалась не такой уж мирной, что спровоцировало ответные действия. Возможно, стоит отдать дань уважения гражданским жителям предместья, которые сочли нужным с оружием в руках встретить неприятеля, только называть таких жителей «мирными» не стоит.

Штурм Праги давно стал камнем преткновения в сложных и неоднозначных отношениях между Россией и Речью Посполитой. Чтобы понять, что же произошло 24 октября 1794 на берегах Вислы, обратимся вновь к мнению историка Костомарова: «Польские рассказы, а за ними и европейские повествования об этой войне говорят, будто русские варварски истребили всех обитателей Праги, не исключая женщин и детей, и вся Прага представляла кучу развалин. Известие это не выдерживает критики. Что Прага не вся была истреблена, доказывается уже тем что, впоследствии, при размещении войска по квартирам, часть русского войска помещена была на квартирах в Праге, а это было бы невозможно, если бы в ней все дома были сожжены и жители истреблены. Нельзя предположить, чтобы жители Праги оставались в предместье, когда существовало 2 моста в Варшаву; особенно женщины с детьми, по естественному чувству самосохранения, должны были бежать, если не прежде прибытия Суворова, то, по крайней мере, когда уже начата была русскими канонада. Само польское военное начальство должно было содействовать тому, чтобы удалить женщин и детей, дабы их вопли и крики не производили на солдат ослабляющего влияния, и деморализовали мужества войска. Таким образом, если происходили варварства над жителями, почему-нибудь не успевшими выбраться из Праги, то, вероятно, в небольшом числе, тем более что, по сказаниям самих поляков, как только русские овладели Прагою, Суворов послал офицеров оповестить жителей, какие оставались в Праге, чтобы они скорее выходили с правой стороны Праги, и бежали в русский лагерь, где они могут быть безопасны, и все действительно, которые по этому призыву ушли туда, остались целы… Во всяком случае, несколько совершенных варварств в Праге в тот день, не могут падать на память великого полководца, который в самый развал битвы имел настолько великодушия и благородства, что помышлял о спасении беззащитных врагов» (там же, стр. 842-844).

Как видим, не все так просто было в этом случае с эмоциональной точки зрения. Стоит ли говорить о том, что во все времена ни одна армия мира не отличалась галантностью поведения во время военного штурма. Может, припомнить в этой связи походы армии Стефана Батория на Великие Луки и Псков, подавление казацко-крестьянского восстания на юге Беларуси войсками Януша Радзивилла в 1648-51 гг. (Пинск, Мозырь, Бобруйск и другие города), или историю вторжения в 1812 году «просвещенной» французской армии в Москву, которая, кстати, даже не была взята штурмом и поэтому не могла считаться трофеем по военным законам? К сожалению, эти самые писаные и неписаные законы военного времени всегда были достаточно жестоки. Но это было нормой. В свое время именно Суворов выступал против этих норм. Известно, что он никогда не пользовался военными трофеями, личным примером стараясь противостоять многовековой традиции.

По крайней мере, тогдашние жители Варшавы, которым при неблагоприятном для них исходе боя в Праге грозило настоящее бедствие, по достоинству оценили спасение Суворовым столицы Речи Посполитой от неминуемого военного разгрома. Сегодняшние оппоненты Суворова очень не любят вспоминать эпизод с сожженным по приказу Суворова мостом через Вислу, который таким необычным способом уберег Варшаву с остатками повстанческого войска от катастрофы. Более того, перед входом русских войск в Варшаву Суворов писал варшавскому магистрату 26 октября 1794 г.: «Когда войска… проходить будут чрез Варшаву, прошу о благоразумном мероположении к соблюдению тишины и спокойствия в сем городе от полевых внутренних войск, ежели будут. Торжественно сим паки уведомляю, что обыватели, мещане и посторонние защитою их особ и имения пользоваться будут и забвению все предано будет…» (А.В.Суворов. Письма. М. 1986. стр. 282) Суворов сдержал свое обещание и насчет защиты населения, и насчет забвения всего происшедшего. А благодарные жители мятежной столицы через несколько дней после штурма Праги преподнесли полководцу необычный подарок: «… поднесена мне от магистрата Варшавского именем обывателей табакерка с лаврами из бриллиантов и надписью вверху герба варшавского плывущая сирена – Warszava zbawce swemu; внизу Dn. 4 listopada 1794.» (А.В.Суворов. Письма. М., 1986. стр. 284) Надпись на шкатулке переводится очень просто: «Варшава своему избавителю». Вот так. Согласитесь, есть о чем задуматься. 

Источник: выдержка из статьи Историческое мифотворчество» Бабенко Е.В., директора Кобринского военно-исторического музея им. А.В. Суворова.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.

  • Instagram
    Instagram

  • Счётчики
    Яндекс.Метрика